2019-12-02 50 Просмотров
Да-да, ты не ослышалась: Кобзарь, пророк, хмурый дедуган и седовласый Батько украинской нации – тот самый, что с детства с укором в глазах смотрел на тебя из-под сивого чуба с черно-белой фотографии в классе украинского языка и литературы, на самом деле был тем еще денди.
«Чтобы убить поэта, достаточно поставить ему памятник» – благообразные школьные учительницы точно знают, как научить детей не любить литературу: боль, тлен, безысходность, бессмысленная жертвенность и звуки прерывающихся сиротских рыданий в прохудившуюся от крайней бедности подушку окружают ипостась Шевченко.
УСАТЫЙ ДЕДУГАН
Тем временем в украинском обществе возник мощный и востребованный запрос на переосмысление образа Кобзаря. Массово и внятно этот запрос сформировался в прошлом году во время Майдана. Украинцы с удивлением обнаружили, что Шевченко – не просто строгий дядька со ста гривен, а живой участник событий и даже собеседник. Его цитаты стали восприниматься кстати: «Борітеся – поборете! Вам Бог помагає!» На Майдане мы увидели Шевченко с шинами, Шевченко в каске, Шевченко с «коктейлем Молотова» в руках, Шевченко-«экстремиста». Шум и ярость революции прокатились не только по улицам Киева, но и выжгли в головах людей заскорузлые стереотипы: образ Шевченко начал очищаться от советских мифов, которые столетие громоздились вокруг него. Теперь наступило время для развенчания самого главного мифа: Шевченко – жертва, страдалец, нищий скиталец, обиженный судьбой и облаченный в скромные обноски.
Этот миф опирается на растиражированное изображение последних лет жизни Кобзаря в шапке и кожухе – эдакий образ сельского патриархального недотепы из южной провинции империи. Когда мы говорим об этих кожухе и шапке, нужно понимать, что для того времени это была довольно дорогая и в некотором смысле даже модная одежда, переодевание в которую стало своеобразным перформансом и арт-вызовом, который Шевченко бросал окружающим.
Читай также:
Почему украинки выбирают платья
ЕНОТОВАЯ ШУБА, РОМ И ФИАКР
Друзья и коллеги считали Шевченко настоящим денди, и он без лишних сожалений тратил на модные костюмы и жилеты огромные деньги. Например, однажды с гонорара он купил себе дорогую енотовую шубу. Ты когда-нибудь видела енотовую шубу? Мы в hochu.ua– тоже нет.
Когда в 1847 году Шевченко арестовали, он был во фраке и белом галстуке – ехал на свадьбу к известному историку Костомарову. А в столичных казематах, рассчитанных на аристократию, он мог себе позволить заказывать коньяк и блюда из ресторана по соседству – все это красочно показано в документальном фильме известного журналиста Юрия Макарова.
Тарас (раз уж мы заговорили о развенчании мифов, то давай окончательно обнаглеем и станем называть Тараса Григорьевича доверительно – просто Тарас?) любил дорогие предметы роскоши из европейских колоний, катания в фиакре, парижские сорочки и галстуки, столичные тусовки и «мочить морду», как он сам выражался, то есть попивать ром. Не горілку, заметь.
НОЧЕВКИ В ЮРТЕ И ОХОТА НА ТИГРА
Кроме того, Тарас был и заядлым путешественником. Он любил открывать новое, а во время военной службы стал художником экспедиции, снаряженной на Аральское море: зарисовывал пейзажи и помогал составлять карты, ночевал в юрте и участвовал в охоте на тигра.
НИКАКИХ ВЫШИВАНОК
Шевченко, любитель писать миловидных сельских девчат в вышиванках, не оставил ни одного автопортрета, да и других его изображений в украинской одежде не сохранилось. Зато, находясь в ссылке в Казахстане, он изобразил себя в казахских степях: в плаще, шляпе и без штанов. Вот уж так романтический страдалец! Кстати, для сравнения прочитай и о том, как одевалась Леся Украинка, которая, наоборот, ввела украинскую вышиванку в моду.
ГЕДОНИМЗ И ДЕНДИЗМ
Несмотря на приобретенные в ссылке и службе болезни, окружающие запомнили его вовсе не как хмурого старца, а как веселого и доброжелательного человека. Да и о каком старце может идти речь, если Шевченко было отпущено всего 47 лет жизни, в последние годы которой он еще и успел влюбиться — и не один раз?
Так одевался Шевченко на самом деле
Шевченко-страдалец – часть устаревшего национального мифа, в котором украинцы сами себе отвели роль покорных жертв обстоятельств, истории, соседей. Такое видение Украины, омытое горькими слезами под певучие жалобные причитания – не что иное, как выражение виктимности, т.е. позиции жертвы без желания повлиять на ситуацию. В действительности Тарас Шевченко был сильным, волевым человеком, сумевшим не только вырваться из оков рабства, но и прожить свою жизнь ярко, красочно, интересно, войти в историю, стать великим поэтом и модным художником. Его жизнь – история успеха и успешной борьбы, а не горькая судьбинушка отлучника от родной земли. И едва не главную роль в смерти мифа о Шевченко должен сыграть факт его жизнеутверждающего и гедонистического «дендизма», развенчивающего украинскую убежденность: «Наши деды терпели, родители терпели, Шевченко терпел – и мы потерпим».
